Уроженец Мордовии готовил к старту ракеты на Байконуре
15 ноября 1988 года, сделав два витка вокруг земного шара, впервые в истории мировой космонавтики в автоматическом режиме приземлился советский космический корабль многоразового использования «Буран». Это была настоящая сенсация! Ведь американский челнок «Шаттл» пилотировали и посадили космонавты, а здесь все операции выполняла автоматика.
Среди тех, кто создавал корабль «Буран», был Сергей Иванович Юношев. Он работал в КБ С.П. Королева и за участие в космическом проекте «Буран-Энергия» был удостоен Государственной премии СССР. Среди его наград – четыре ордена, медали С.П. Королева, Ю.А. Гагарина, К.Э. Циолковского, Н.А. Пилюгина I и II степеней, М.К. Янгеля за разработку ракетно-космической техники. В январе 2020 года заслуженный ветеран награжден и медалью «За заслуги перед Республикой Мордовия».
Начинал с авиамоделей
Сергей Иванович родился в Атяшеве. Такое название в Мордовии у трех населенных пунктов в двух районах. Но когда вспоминают о Юношеве, редко кто уточнит, что малая родина Сергея Ивановича –Атяшевский район. Там его отец Иван Ефимович, родом из Большеигнатовской Вармазейки, до последних дней работал в школе. Заслуги отца отмечены званием заслуженного учителя школы РСФСР, орденами Ленина, «Знак Почета». Уже после рождения Сергея семья переехала в город Ардатов, а затем в село Большое Игнатово, где Иван Ефимович был директором школы, в которой учился и его сын. Когда приехавший из Казани ученик отца Сергей Пьянзин рассказал о своей учебе в авиационном институте, с четвертого класса мечтой поступить в этот институт загорелся и Сергей. Увлекся авиамоделированием и был участником практически всех республиканских соревнований, занимая на них призовые места.
Очень трудно было с материалами для авиамоделей. Прилетавшие в Большое Игнатово из Саранска летчики давали авиационное топливо, местный аптекарь — касторку, почтовики – бумагу для создания моделей самолетов. В девятом классе Сергей выполнил норматив мастера спорта по авиамоделированию и был зачислен в Саранское летно-техническое училище. А после окончания школы поступил на вечернее отделение Казанского авиационного института и стал испытателем реактивных двигателей на авиазаводе. Но учеба и работа потребовали столь большого напряжения сил, что подорвали здоровье. Вернувшись в Большое Игнатово, стал работать учителем труда в школе, но уже через год продолжил учебу на вновь созданном в институте отделении ракетостроения. В институте Юношев принимал активное участие в общественной жизни, был избран секретарем комитета комсомола института.
А когда в Казанском авиационном институте был организован первый в стране студенческий завод, на котором студенты выпускали чертежные комбайны и планеры, ЦК ВЛКСМ назначил Сергей Юношева его директором. «Тогда очень острой была проблема доставки ракет авиационным транспортом, — вспоминает Сергей Иванович. — Конструкторскому бюро Олега Антонова поручили создать для этих целей тяжелогрузный самолет «Антей», и КБ Олега Антонова в этом оказали большую помощь технические группы в авиационных вузах».
О годах директорства на студенческом заводе Сергей Иванович говорит: «Это была большая школа. Азы финансовой, технической работы, налаживания связей с родственными предприятиями я осваивал именно там».
«Давай, работай!»
На одной из технических конференций студент выпускного курса С.И. Юношев встретился с С.П. Королевым, и академик пригласил его работать в свой КБ. Королев поинтересовался: «А на каком конкретно участке ты хотел бы работать?». Юношев ответил: «На производстве», и услышал от Сергея Павловича: «Давай!». В группе Королева Юношев вырос от мастера производственного цеха до заместителя главного инженера по новой технике.
Вспоминая о работе с Королевым, Сергей Иванович говорит, что тому хватало и пары минут, чтобы оценить нового специалиста. «Мы даже не понимали, когда он спит — трудился круглосуточно. И сами мы сутками крутились на работе. Приходилось и по командировкам ездить, и готовить к старту ракеты. Если в воскресенье удавалось отдохнуть — это было настоящее счастье. Много времени проводили на Байконуре, где у каждого была неофициальная «фамилия». Королева звали «СП», Чертока – «Мефистофель», а я для всех был «Мордвин».
В космической отрасли С.И. Юношев оставался до 1977 года, после чего в центральном аппарате Министерства ракетного машиностроения был заместителем начальника главного технического управления по приборостроению: курировал процесс создания новых изделий, материалов, стандартов на предприятиях. А спустя десятилетие его назначили начальником Главка по разработке и производству космических приборов и специальной медицинской техники. Среди 80 предприятий в его подчинении был и Саранский завод медоборудования. «Каждую неделю приходилось ездить в Кремль отчитываться. В советские годы был жесткий контроль, постоянно давили сроки и ответственность», — говорит Сергей Иванович.
С.И. Юношев много общался с космонавтами, преподавал им в Академии имени Ю.А. Гагарина курс по малогабаритным датчиковым системам.
«Дед был священник, а я даже не крещеный»
В далекие уже времена С.И. Юношев никому не рассказывал, что по линии своей мамы Нины Константиновны он внук священномученика отца Константина Подгорского, которого большевики в 1918 году распяли на дверях церкви в селе Киржеманы. Местным жителям запретили даже вспоминать о нем. Разбросала судьба и детей священника. Все они учились в Казанском университете. Владимир — на физмате, Нина — на медицинском факультете. Старшая дочь Вера Константиновна вместе с Н.К. Крупской окончила высшие женские Бестужевские курсы, преподавали с ней же в воскресной школе Санкт-Петербурга и работала в Наркомате просвещения. В 1937 году погибла в Надымских лагерях. Выпускник Землемежевого института, старший сын священника Николай при Советской власти был первым комиссаром земледелия Казанской губернии. Лидия, Геннадий, Анатолий, Сергей, Евгений и Нина учительствовали. Анатолий командовал танковой ротой и служил с братом Зои Космодемьянской — Александром. И погибли они в одно время в боях за Прибалтику.
— Я и сам про своего деда знал только то, что умер он и похоронен в Киржеманах, — рассказывает Сергей Иванович. — Так и писал в анкетах. Правду о его смерти узнал поздно и случайно от Лидии Константиновны, сестры моей мамы Нины Константиновны. И очевидцы потом рассказывали. Они тогда еще живы были… Вот, видите, мой дед был священник, а я даже некрещеный…».
В 2002 году мощи священника перенесли в храм Михаила Архангела в Большом Игнатове, и сейчас поклониться им люди приезжают отовсюду. Рядом с Большим Игнатовом – пушкинское Болдино, по дороге к которому редко кто не зайдет в храм. Говорят, прикоснувшиеся к мощам получают исцеление. «Я человек, конечно, ученый, — говорит Сергей Иванович. — Но не хочется думать, что если ты умер, то все на этом кончается. Уверен, что какая-то духовность пребывает с нами и остается. В какой форме проявляется, не знаю. Может быть, кого-то, кто верит, она и исцеляет. Но в том, что она есть, не сомневаюсь…». Сам Юношев не пришел к твердой вере. Но когда бывает в Большом Игнатове, всякий раз посещает храм, где находится рака с мощами деда.
А когда рассказывал о своем роде по отцовской линии, Сергей Иванович вспомнил легенду о происхождении редкой фамилии Юношев. «Мой прадед был из эрзянского села Вармазейка. Когда его призывали на царскую службу, он в первый раз покинул село, где все общались между собой на родном языке. Был прадед неграмотным, знал всего несколько русских слов. На комиссии рекрута спросили: «Как фамилия?». Молодец здоров был, но слово «фамилия» услышал впервые, поэтому не понял, о чем его спросили. Так прадеда, который был Алексеевым, и записали Юношевым».
Зато сам Сергей Иванович не только знает наизусть много стихов и за 15 минут запоминает текст с целую страницу. Он говорит на шести языках, и даже за годы жизни в Москве не забыл эрзянский. И со мной, эрзянином, беседовал на родном языке.
Валентин ПИНЯЕВ.