Искусствовед Татьяна Прокина: любой мордовский орнамент – это секретные письмена

Искусствовед Татьяна Прокина человек, обладающий особыми знаниями – она умеет читать эрзянскую и мокшанскую вышивку. По её словам, любой мордовский орнамент – это секретные письмена. Для неё достаточно мимолетного взгляда, чтобы определить из какого района женская рубаха, к какой локальной группе принадлежит головной убор, о чем «рассказывает» вышивка на подоле.

И сама Татьяна Петровна кажется необычной, загадочной. Хотя, конечно, все как у всех. Родилась в обычной семье, училась в обычной советской школе: «Моя мама русская, родом из села Лемдяйский Майдан Старошайговского района, папа из эрзянского села Большие Ремезенки Чамзинского района. Встретились они в Саранске. Я уже родилась в городе. Жили мы в центре, на улице Коммунистической, здесь в то время были частные дома, дворики с клумбами. Помню, как мы солили огурцы в бочках, сажали цветы. Наверное, поэтому меня всю жизнь притягивает все простое, деревенское. Любила я ездить и в село. До сих пор перед глазами деревенские пейзажи, картинки из быта: в переднем углу избы божница с удивительными иконами, вот бабушка печет пироги в русской печке, в саду цветут яблони, вечером наша корова Зорька отделяется от большого стада и заворачивает во двор. Удивительно спокойное время». И, правда, все просто, все как у всех. Только вот секретами она ведает, и багаж знаний о мордовской культуре, о мордовском костюме у неё огромный.

-Татьяна Петровна, как начинался Ваш творческий и исследовательский путь?

— В жизни ничего не бывает случайного. Волею случая после окончания филологического факультета я попала в мокшанское село Малышево Торбеевского района. А там живые традиции! Было чрезвычайно любопытно наблюдать, как женщины в национальных костюмах шли в церковь в соседнее Носакино. Удивительным было и то, что наша молодая хозяйка, у которой мы снимали угол, занималась вышивкой. Казалось, вышитые ею рубахи попали в современный мир из другого времени. А больше всего восхищали украшения с подвесками из раковин каури — «кумбрят».

-Это была прелюдия…

-Да. Вскоре я вернулась в Саранск. Стала искать работу, хотела устроиться воспитательницей в детском саду. Да тут опять случайно позвонила знакомая и сказала, что в музей Эрьзи, который только переехал в новое здание, требуются сотрудники. С музейной работой я не была знакома, но решила рискнуть. Работала сначала экскурсоводом, затем научным сотрудником в отделе пропаганды. Как-то я попала в экспедицию, в составе которой был Виктор Петрович Тумайкин, ученый из Мордовского НИИ языка, литературы, истории и экономики. Он так увлеченно рассказывал об истории нашего края, что меня эта тема заинтересовала. Вскоре открыли дом-музей на родине скульптора в Баево. И экспозиции нужно было придать национальный колорит. Каким образом? Решили: должны быть представлены народные костюмы эрзян и мокшан. Так начались экспедиции по сбору экспонатов. Сейчас коллекция предметов мордовского народного искусства в Мордовском республиканском музее изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи насчитывает более полутора тысяч единиц хранения, в старейшем Республиканском объединенном краеведческом музее им. И. Д. Воронина более двух тысяч. Краеведческий музей также обладатель ценнейшего собрания М. Евсевьева, П. Степанова. Кстати, Макар Евсеевич в свое время писал в Русский музей о том, что нужно систематизировать мордовские костюмы, поскольку у каждого села свой неповторимый образ.

— Таким образом, благодаря экспедициям пополнились коллекции нескольких музеев.

-Да. Кроме того, было несколько экспозиций. Первая была открыта в 1982 году, она рассказывала о костюме, как об источнике для творчества художника. Были представлены картины художников, на чьих полотнах герои были одеты в мордовские костюмы. Это прекрасные работы Ф.В. Сычкова, В.Д. Хрымова, М.С. Шанина, В.Д. Илюхина, В.И. Петряшова. Зритель увидел и фотографии М.Е. Евсевьева. Выставка получилась интересной, и мы решили продолжить свои изыскания. Одной из знаменательных экспозиций 1990-х была выставка «Сезонные и семейные обряды мордвы». На выставке «Язычество и православие – диалог двух культур» в начале 2000-х мы через атрибуты костюма рассказывали, как влияли верования на облик народного костюма, как на костюме оставались отголоски язычества, а затем христианства, каким образом на него влияла миграция народа.

— Как утверждают специалисты, народный костюм – это не просто красивые вещи, это не экзотика, костюм может поведать о жизни целого народа.

— Исследователь вновь и вновь открывает историю, потрясающую историю, объясняет, откуда, что, как берется, ищет артефакты и ведь, находятся ответы, и многое объясняется. В 1994 году в МНИИЯЛИЭ вышла книга «Мордва Заволжья», где я опубликовала статью «Костюм мордвы Заволжья». Но в настоящее время материал требует существенных доработок. С тех пор многое открылось заново. Костюм позволяет проследить, каким образом передвигалось мордовское население, в основном это были эрзяне, по просторам Заволжья. Ведь, костюм этой территории сохранил многие отголоски того периода. Опять же рассматривая фотографии жителей Клявлинского района Самарской области, заметила женщину в порточках, но известно такого элемента не было в гардеробе эрзянок. Так значит до того, как поселились тут эрзяне, а это граница Оренбургской области, здесь проживали мокшане? Выходит, эта деталь мокшанской одежды задержалась здесь в своем бытовании.

-В таком случае, если взять восточные районы Мордовии, то диалект этих эрзянских сел считается мокшанизированным. Наверняка, в костюмах тоже есть смешение?

— Совершенно правильно. Хотя эрзяне восточных районов не признают свою мокшанскую подложку. Тем не менее, по «нижнему слою» костюма это заметно. Эрзяне пришли сюда где-то в XVII веке и слились с местными жителями. Это, возможно, тот случай, когда в мокшанских зимницах стали хозяйничать дочери эрзян-переселенцев. В результате браков перенимались традиции, в том числе и костюм.

— В женском костюме есть много разных элементов, например, «лакумка» или «кечказ». Что это за атрибуты?

— «Лакумка» – это сумочка, заменяющая карман. «Кечказ» – это мешочек, который использовался для рукоделия. К этому мешочку пришивалась плетеная тесемка с крючком. Мордва не применяла при вышивке пяльца, а пользовалась этим приспособлением. На этот мешочек- «кечказ» садилась вышивальщица и натягивали тесемку как швейку. Таким образом, вышивали, сшивали рубахи. Так удобно было делать «гурзе» – косую стежку. «Кечказ» обычно шили из старой одежды, чаще из элемента «панго» — головного убора, либо из «руци». Как правило, это была вышитая часть одежды.

— Татьяна Петровна, Вы не только исследователь, но и реставратор.

— Мне пришлось пройти стажировку по реставрации. Это было необходимо. Порой старинные вещи доставали с курятников, а вычищать их надо было с умом. Если в более ранние периоды нити красили натуральными красками, например, подмаренником, то не надо было беспокоиться за целостность окраски вышивки. А вот позже стали применять покупные анилиновые краски, которые при стирке могут линять и окрашивать холст рубахи. Вышитую одежду нужно было уметь стирать так, чтобы не было затеков.- В наши дни в бабушкиных сундуках можно что-то ещё найти?

-Запросто, особенно на чердаках. Многие сейчас возвращаются в старые родительские дома. Кто-то разбирает старые вещи и сжигает. А кто-то рассматривает старую утварь и удивляется тому, как все прочно и красиво и начинает собирать домашний музей. Нельзя не заметить такую красоту, а как приятно взять в руки ту же керамику. Почему так часто бьется посуда, купленная в магазине? Потому что для рук неудобна. А та же крынка она сделана руками и по форме рук. Сделана для жизни…

— И земля до сих пор «выкидывает» сюрпризы в виде сюлгам, колец, подков.

— Конечно. Кстати, если найдете небольшие по размеру подковы, знайте – это подковки для женских сапог или ботиночек. Уж эрзянке или мокшанке сплясать на празднике надо было так, чтобы звучало.

— Вам удалось разгадать все секреты мордовского костюма?

— Без особого труда могу сказать с какой местности, с какого района костюм. Но, несмотря на это, тайна мордовского костюма не разгадана. Двенадцать локальных групп, у каждого своего движения по территориям, у каждого своя судьба.